Гражданин галактики. Между планетами - Страница 47

— Кажется, что еще быстрее.

— Во всяком случае, хватит, чтобы сломать себе шею.

Ехали они полчаса. Сельская местность была усеяна металлическими корпусами заводов и фабрик с большими складскими помещениями; все это было ново и необычно, и, рассматривая то, что открывалось его взгляду, Торби решил, что вся мощь Саргона ничтожна по сравнению с тем, что он видит. За зданием станции, где они вышли, простиралась длинная стена, за которой стояли космические корабли.

— Где мы?

— Это военный космопорт. Мне нужно увидеть одного человека — и сегодня самое подходящее время. — Они подошли к воротам. Крауса остановился и огляделся. Они были одни. — Торби…

— Да, Отец?

— Помнишь ли ты послание Баслима, которое доставил мне?

— Сэр?

— Можешь ли ты повторить его?

— Я не знаю, Отец. Это было так давно.

— Попробуй. Начни: «Капитану Фьялару Крауса, хозяину межзвездного корабля „Сису“ от Баслима Калеки. Приветствую тебя, старый приятель!..»

— Приветствую тебя, старый приятель… — повторил Торби, — Приветствую твою семью, клан и племя… — о, я понял!

— Конечно, — мягко сказал Крауса, — ведь сегодня День Памяти. Продолжай.

Торби слышал голос отца, исходивший из его горла, и по щекам его текли слезы.

— «…А также мое почтительное уважение твоей досточтимой матери. Я говорю с тобой устами моего приемного сына. Он не понимает языка Суоми…» — но ведь я понимаю!

— Продолжай!

Когда Торби дошел до слов «я буду уже мертв», он захлебнулся. Крауса яростно потер нос и приказал ему продолжать. Торби постарался добраться до конца текста, хотя голос у него дрожал и прерывался. Крауса дал ему поплакать, а затем строго приказал вытереть лицо и собраться.

— Сын… ты слышал, о чем шла речь в средней части? Ты понял?

— Да… я думаю, что да.

— Значит, ты должен понимать, что я вынужден делать.

— Вы имеете в виду… что я должен покинуть «Сису»?

— А что сказал Баслим? «Как только представится возможность». Это первая возможность, которая мне представилась… и я должен использовать ее до конца. Я почти уверен, что она же будет и последней. Баслим отнюдь не подарил мне тебя — он дал тебя лишь в долг. И теперь я должен вернуть его. Ты можешь понять меня?

— Ну… я пытаюсь.

— Тогда приступим к делу. — Крауса залез во внутренний карман куртки, вытащил сверток банкнот и сунул его Торби. — Сунь это в карман. Я должен был бы дать тебе побольше: это все, что мне удалось достать, не вызывая подозрений у твоей Матери. Прежде чем вы уйдете в прыжок, я пришлю тебе еще.

Торби взял деньги, даже не взглянув на них, хотя здесь было больше, чем когда-либо он держал в руках.

— Отец… вы хотите сказать, что я уже ушел с «Сису»?

Крауса остановился и повернулся к нему.

— Лучше сделать именно так, Сынок. Прощание не всегда доставляет удовольствие; приятна только память. Кроме того, у нас не было другого выхода.

Торби сглотнул комок в горле.

— Да, сэр.

— Идем.

Они быстро подошли к охраняемым воротам. Они были уже почти рядом с ним, когда Торби остановился.

— Отец… я не хочу идти!

Крауса посмотрел на него без всякого выражения на лице.

— Ты не должен так говорить. Возложенная на меня обязанность заключается в том, что я должен доставить тебя и передать послание Баслима, которое он предназначал для меня. На этом мои обязанности кончаются, долг выплачен. Не я приказываю тебе оставить Семью. Это идея Баслима… и я уверен, что он руководствовался только соображениями о твоем благе. Но как бы там ни было, ты обязан выполнить его пожелание. Я не могу решать за тебя. Что бы ты ни был должен Баслиму, это не имеет отношения к тому, что Баслиму должны Люди.

Крауса ждал, пока Торби молча стоял, собираясь с мыслями. Чего папа ждал от него? Что он должен делать по его указаниям? «Могу ли я положиться на тебя? Ты ничего не перепутаешь и не забудешь?» — «но что именно, папа?» — «…просто доставь послание и еще одно: делай все, что тебе скажет этот человек».

— У нас не так много времени, — торопливо сказал Крауса. — Я должен успеть вернуться. Но, Сын, что бы ты ни решил, возврата уже не будет. Если ты решишь остаться на «Сису», второй возможности у тебя уже не будет. Я в этом уверен.

«Это самое последнее, что я хочу от тебя, сын… могу ли положиться на тебя?» — услышал он звучавший внутри голос папы.

Торби вздохнул.

— Думаю, что я должен выполнить это, Отец.

— Я тоже так думаю. А теперь поспешим.

Стража у ворот не проявила особого рвения даже после того, как удостоверилась в личности Капитана Краусы и его сына, ибо он отказался сообщить, какое у него дело к командиру сторожевого крейсера «Гидра», кроме того, что «официальное и спешное».

Но наконец в сопровождении фраки, вооруженного с головы до ног, они подошли к трапу и были переданы другому стражнику. Они прошли внутрь судна и оказались у дверей с надписью «Секретарь Корабля — Входить Без Стука». Торби понял, что «Сису» была меньше, чем он представлял себе, и что никогда в жизни он не видел такого обилия полированного металла. Он успел лишь мельком пожалеть о своем решении.

Секретарем Корабля был вежливый подтянутый молодой человек с аксельбантами лейтенанта. Он был столь же тверд, как и стража у ворот.

— Простите, Капитан, но вам придется сообщить мне суть вашего дела… если вы хотите видеть Командующего.

Капитан Крауса застыл в каменной неподвижности.

Молодой человек, залившись краской, побарабанил пальцами по столу. Наконец он встал.